Где находится этот край? За горами, за лесами, за широкими морями? Или, может быть, в тридевятом царстве, тридесятом государстве? Нет. Гораздо ближе. Край, где живут лешие и домовые, кикиморы и русалки, — это мир русского крестьянина с его особым укладом жизни, который в науке принято называть традиционным. А книга, которую вы держите в руках, рассказывает о мифологических существах, известных в русской традиции.
Основу традиционного крестьянского уклада составляет архаическое (то есть очень древнее, возникшее в отдаленную эпоху) представление об устройстве вселенной и месте в ней человека, о времени и пространстве, об отношениях с природой.

Одна старинная легенда гласит, что случилось это в те незапамятные времена, когда Бог создал землю, населил ее живыми тварями и насадил растения. После этого Бог взошел на небо и взял с собой своего помощника — Сатану. На небе Сатана долгое время был соратником Бога, почти равным ему. Как-то раз Богу нужно было отлучиться но делам, и он оставил вместо себя управлять Сатану, объяснив ему, когда нужно посылать на землю дождь, когда ветер, когда тепло. А потом добавил: «Если тебе станет скучно, то вот горшок с водой, обмакни в нее палец и стряхни эту каплю. Из нее произойдет такой же, как и ты, тогда вам вдвоем не будет скучно».

Поздний вечер в крестьянской избе.
Время идет к полуночи. Уснули после тяжелого дня хозяин с хозяйкой. На печи спят дети. На половике около печи свернулся клубочком кот. В хлеву мерно жует сено корова, дремлют кони, угомонились овцы. Тишина и покой царят над крестьянской усадьбой. Но кто-то не спит. Какой-то странный маленький старичок (всего-то примерно метр ростом), заросший седой бородой, появляется в дверях хлева. Одет он в белую рубаху с красным поясом, домотканые штаны и лапти. Неспешно, по-хозяйски обходит скотину, заботливо подбрасывает корове свежего сена, подгребает корм ей прямо под морду. Затем направляется к лошадям, чистит и гладит их, расчесывает гривы, заплетает им в гривах косички, такие мелкие и тугие, что расплести их почти невозможно. Из шалости и озорства обвивает овцам копыта жгутами сена — недолюбливает старичок овец, больно бестолковая скотина.

Маленькая, скрюченная, уродливая, неряшливая, смешная старушка, одетая в рвань и в лохмотья. Она такая худая и сухая, что боится и на улицу выйти, чтобы ветром не сдуло. Днем кикиморы не видно. Зато ночью в крестьянской избе ей раздолье. Первым делом она проверяет, не оставила ли хозяйка на ночь прялку с недопряденной пряжей. Если оставила, да еще и перекрестить забыла, кикиморе того и надо. Возиться с хозяйской пряжей — ее любимое занятие. Прядет кикимора на печи, там, где ступеньки ведут на лежанку. Прядет и постоянно подпрыгивает и попискивает от удовольствия. Слышно, как веретено постукивает. Вот какая усердная помощница! Однако вряд ли хозяйка обрадуется — от кикиморы помощи не жди. От нее в семье одни убытки и неприятности. Встанет утром хозяйка и за голову схватится — вся пряжа измусолена, в комки спутана, нитки порваны, клубок грязный, как будто его кто-то по полу гонял. Не столько напряла кикимора, сколько все испортила.

 На задворках крестьянской усадьбы в зарослях иван-чая и крапивы стоит темная от копоти баня с маленькими окошками. Днем это место тихое и даже уютное. Над цветами иван-чая жужжат мохнатые шмели, мелькают стрекозы, столбом вьется мошкара. Это комары-толкунцы «ступу толкут». На старых, теплых от солнца бревнах выступила смола. По растрескавшимся ступенькам войдем внутрь бани, в небольшой предбанник. Здесь, в полумраке, по углам висят березовые, дубовые и можжевеловые веники. Приятно пахнет сухими листьями. У стены сложены деревянные шайки, из которых моются. Вдоль предбанника устроена широкая лавка. На ней удобно отдыхать после парной. А вот и низкая дверь в парную. Низкая для того, чтобы не выпускать лишнего пару, когда входишь в парную. Но сейчас баня не топится.

Кроме бани, в крестьянском хозяйстве были и другие постройки: овин, гумно, рига, амбар — в них обрабатывали и хранили зерно. Ведь хлеб сам собой на крестьянском столе не появлялся и в магазине его не покупали. Хлеб сами выращивали, сами жали, привозили с поля на подворье, сушили, колосья обмолачивали, потом веяли, чтобы очистить зерно от шелухи, затем мололи на мельнице. И только потом из муки пекли хлеб.
У каждой из этих построек есть свой мифологический хозяин. Покровители хозяйственных построек хотя и являются нечистой силой, но все же менее опасны для человека, чем настоящие демоны и ходячие покойники. Если человек уважает их хозяйскую власть и правильно себя ведет, «хозяева» верно ему служат. Они содержат в порядке свои «хозяйства». Они даже могут встать на защиту человека, когда ему грозит опасность от более злобных демонов.

Как славно в лесу погожим июльским днем! Только-только стала созревать мелкая, но душистая лесная малина. Правда, добраться до нее не так-то просто. Заросли малинника поросли жгучей крапивой — попробуй проберись к сладким ягодам. На поляне на самом солнцепеке целый ковер из спелой земляники — готовь лукошко побольше да не уставай кланяться каждой земляничине. Заглянем в сосновый перелесок — там на подстилке из прошлогодних иголок выстроились хороводом липкие молоденькие маслята. Вот будет жаркое! Летний день год кормит. Все надо успеть — набрать в берестяной кузовок малины, в лукошко земляники, да еще и о маслятах не забыть. А если повезет, то где-нибудь под дубом сверкнет темной бронзой тяжелая шляпка царя всех грибов — боровика.

Недалеко от села, за рощей, в окаймлении старых берез лежит лесное озеро с большими и глубокими заводями. Вода в озере темная от залежей торфа на дне, но очень чистая от питающих озеро родников. По берегам озеро заросло камышами и осокой. В заводях среди широких листьев покачиваются на упругих стеблях огромные белые кувшинки. Они служат отличными аэродромами для перламутровых стрекоз, взмывающих в небо. Старики утверждают, что озеро такое глубокое, что у него вообще нет дна. Старики, конечно, преувеличивают. Наиболее смелым из лучших сельских пловцов удалось донырнуть до дна и благополучно вынырнуть обратно. Они рассказывают, что на дне озера лежат кряжистые стволы деревьев, когда-то рухнувших в воду, бьют холодные ключи и еще есть два-три очень опасных омута. Туда лучше не подплывать — если затянет в омут, выбраться не сможет даже опытный пловец.

Болото — место опасное и мрачное. Обычно люди обходят его стороной. Звери и птицы тоже его сторонятся. И что там делать? Чахлые, кривые березки окружают болото. Грибов там не найдешь. Разве что в начале осени, когда поспевает клюква, болото привлекает людей. Но и тогда передвигаться здесь надо осторожно. Под ногами — топь и вязкая трясина, которая того и гляди засосет неосторожного. Прыгаешь с кочки на кочку, соскользнет нога и провалишься по пояс в грязную жижу. Хорошо, если ты не один и есть кому подать руку.
Только нечистая сила радуется болоту. Это ее исконное место жительства. И пословицы об этом говорят: «Было бы болото, а черти найдутся». «Сидит, как черт в болоте». «Бегает, как черт по болоту». «Не ходи при болоте — черт уши обколотит». А в заговорах нечистую силу и болезни отправляют «на леса, на болота» или «на мхи, на болота».

Сухой и знойный августовский полдень стоит над ржаными полями. До самого горизонта видны клонящиеся к земле спелые золотистые колосья. Только узкая полоска зеленого дерна отделяет одно поле от другого. Это полевая межа. Вдоль нее стоят межевые столбы, указывающие границы владений разных хозяев. Хлеба созрели. Самое время убирать урожай. Только не комбайном, как это делают в современных хозяйствах, а серном, как делали в течение многих веков. Тяжелое и хлопотное это дело — уборка урожая. Рано-рано, только солнце покажется над горизонтом, жницы выходят в поле. Несмотря на предстоящий жаркий день, каждая одета в белую рубаху с длинными рукавами, чтобы колючие ржаные колосья не поранили руки. Низко, по самые брови повязан светлый платок, чтобы безжалостное солнце не обожгло лица. Ведь жать в поле придется целый день, до самого вечера. По утренней прохладе работа идет быстро. Споро и умело жницы захватывают пучок колосьев, а серпом снизу подрезают стебли.

Во время уборки хлебов не то что каждый день — каждый час дорог. Трудолюбивая хозяйка, радеющая о благополучии семьи, в пору жатвы почти не спит. Встает с рассветом — чтобы успеть сжать побольше, пока солнце сильно не жарит. Ложится затемно. Ведь кроме жатвы она еще и обычные домашние дела должна успеть переделать — приготовить, постирать, детей обиходить. А в поле уж и подавно не присядет. Даже лишний раз не отойдет воды напиться, хотя в горле давно пересохло. И все для того, чтобы сегодня успеть сжать на несколько снопов побольше. Ведь хлеб ждать не будет. Колосья и так уже перезрели. Еще немного — и тяжелые зерна начнут высыпаться на землю. А тогда — прощай, урожай, прощайте, полные закрома хлеба. Поэтому надо спешить.

Над рекой занимается вечерняя заря. Кончается длинный летний день. От реки веет прохладой. Приятно искупаться после дневной жары. Вот и место есть удобное — недалеко от моста. На берегу лежат три больших валуна, с которых удобно нырять в воду. Напротив, почти в центре реки, из воды виднеется еще один большой валун. Вот, наверно, раздолье для местной ребятни. Хорошо здесь купаться, а потом загорать, растянувшись на прогретых солнцем камнях.
Рядом есть и хороший подход к воде — женщинам сподручно здесь выполаскивать белье. Ведь во многих селах и деревнях до сих пор стирают вручную, по старинке. Никаких вам стиральных машин и прочих приспособлений.

Вот и наступило Рождество. Впереди, до самого Крещенья, двенадцать дней святок. Святки — особое время. Веселое и страшное одновременно. Веселое — потому что все рядятся кто во что горазд: в козу, в журавля, в медведя. Выворачивают кожухи мехом наружу, лица закрывают берестяными масками или мажут сажей. В руки берут огромную восьмиконечную звезду, сделанную из цветной бумаги, и ходят по домам, поют хозяевам колядки. А за это хозяева дарят им пироги, калачи, сало и всякие вкусные вещи. Потом колядующие собираются в чьей-нибудь избе и устраивают пир из собранной снеди. Еще на святках девушки гадают о женихах. Молодежь устраивает в чьей-нибудь избе вечерки. На вечерки парни приносят девушкам конфет, пряников, каленых орешков. Потом устраивают танцы до упаду. Весело на святках.

Черт вездесущ, хитер и многолик. Что только ни делает, какие только личины на себя ни надевает, чтобы только погубить человека и заполучить себе его бессмертную душу. Человеческая душа — вот главная цель черта. Ради нее он готов на все — обманывать, изворачиваться, притворяться, угождать, даже служить человеку всю жизнь, лишь бы в конце этой жизни забрать себе его душу. А какой он артист! — даст фору самым талантливым актерам всех прославленных столичных театров. Как никто другой, он умеет перевоплощаться, лишь бы ввести в заблуждение человека. Обман и притворство — его главное оружие. Охотнику он покажется подбитой уткой, которая, кажется, сама идет в руки. Но не пытайся такую утку поймать — измучаешься и потратишь уйму времени, а утка ускользнет у тебя из рук и рассмеется человеческим голосом. Солдатом в шинели он сторожит клад. Усталому путнику, бредущему по дороге, он показывается ямщиком на лихой тройке и предлагает подвезти.

Если кто-нибудь думает, что спрятанные сокровища тихо и неподвижно лежат где-ни-будь в земле или под полом старого дома, то он ошибается. Клады ведут себя как живые существа. Они могут подниматься из земли и снова прятаться под землю, могут ходить по земле, как животные, принимать вид людей и даже разговаривать. Однажды клад выходил из-под земли около дороги в виде сопливого старика и просил прохожих утереть ему нос. Ну кому охота вытирать нос сопливому старику! И напрасно они проходили мимо. Один из прохожих не побрезговал, вынул платок и вытер старику нос. Смотрит — а никакого старика нет. Вместо него на обочине дороги лежит куча золота. Это клад рассыпался золотыми монетами. Видно, пора ему пришла. Вот как хитро могут вести себя клады!

Дети, бывают разные. Одни спокойные и молчаливые. Другие крикливые и непоседливые, как юла. С ними не каждая мать справится. Такой ребенок на месте и пяти минут не усидит. То он под лавку полезет, то кошку за хвост дернет, то бочку с водой перевернет, то с соседским мальчишкой подерется. И вечно что-нибудь разобьет, рассыплет или разольет. Никакого сладу с ним нет. Вот и теперь — только что был в доме и уже выскочил во двор, рассыпал в сенях корзину с луком — луковицы раскатились по всем углам. Задел ногой пустое ведро — оно, пугая кур, с грохотом выкатилось с крыльца. Испуганные куры с надсадным кудахтаньем ринулись в огород, топча и выклевывая грядки с молодым укропом и петрушкой. У матери, с утра хлопотавшей на кухне по хозяйству, при виде всего этого разгрома в сердцах вырвалось:

«Что же это за ребенок такой! Чтоб тебя леший забрал!»

Полночь. Всеобщая тишина. Давно погашены огни во всех избах, давно все улеглись спать. Только большая круглая луна освещает спящую деревню, поле, за полем лес. Но что это? В одном из домов на краю деревни осторожно открывается дверь. Послышался скрип калитки. Хозяину этого дома явно не спится. Он выходит на улицу и осторожно, чтобы никого не разбудить, задворками торопливо уходит в лес. Странно. Неужели его бессонница замучила и он решил подышать свежим воздухом? Но зачем для этого идти в лес? Что добропорядочному человеку делать ночью в лесу? Там, на лесной опушке, стоит большой дубовый пень. При свете луны он прекрасно виден. Именно к нему спешит этот человек. А что он несет с собой? Три ножа! Он подходит к пню, втыкает в него ножи, разбегается и со всего маху кувыркается через пень и через ножи.

Не только мертвые могут посещать мир живых, но, при определенных ситуациях, живые временно могут оказываться на «том» свете. Чаще всего это происходит при обмирании — так в народе называли летаргический сон, который обычно принимался за временную смерть. О посещении загробного мира и о выпавшем на его долю испытании человека предупреждают заранее. Во сне является некий «старый дед» или Бог, который объявляет, что человек заснет крепким сном на несколько дней. После этого душа спящего человека попадает в иной мир, ходит «по мытарствам» и узнает об устройстве потустороннего мира. Люди, посещавшие «тот свет», рассказывают о страшных мучениях грешников.

Про бывшего мельника деда Игната все говорят, что он колдун. А что такое «колдун» — никто толком объяснить не умеет. Но повторяют, что все мельники — колдуны, потому что с чертями да водяными знаются. Живет дед Игнат один в крепкой просторной избе на краю деревни и слывет богачом. Говорят, что у него в услужении есть черти-помощники, которые приносят ему что он ни пожелает: денег, молока, масла, зерна. Это богатство они воруют в других домах, где все входы и выходы, вплоть до печной трубы, беспечные хозяева забыли осенить крестным знамением. Семьи у него нет. Друзей-приятелей тоже. Общаться с ним никто не хочет. Но все его боятся и стараются с ним не ссориться. Поговаривают, что он знает «черные» заговоры и может легко напустить на человека порчу. А порча — страшная вещь.

Какое главное событие в деревенской жизни? Вечёрки. Это что-то вроде деревенского молодежного клуба. На вечёрки собирается вся молодежь деревни. Устраиваются они по вечерам, поэтому и называются вечёрками. Летом — под открытым небом, где-нибудь у околицы. Зимой — в избе, снятой у какой-нибудь старушки. Ведь ни кино, ни дискотек раньше в деревне не было. Хочешь веселиться и развлекаться — весели и развлекай себя сам. Зато и весело на вечёрках! Чего только не придумают — играют в жмурки, в прятки, в лапту, танцуют до упаду под гармонь, песни ноют — аж стены дрожат, летом хороводы водят из конца в конец деревни. Девушки приходят в лучших нарядах. Парни приносят на вечёрки пряников, конфет, орешков каленых, угощают девушек, присматривают себе невест.

Знахарка лечит припадочную. С. Увяз Касимовского уезда Рязанской губернии, 1914 г.
Заболела у бабы Марьи корова. Ни с того ни с сего заболела. Слегла, корм не ест, грустными глазами на всех смотрит. А вчера с пастбища пришла здоровая, веселая. Баба Марья ее подоила — корова дала много молока, почти целое ведро. Она всегда столько давала — ведро молока. Поэтому ее в шутку звали ведёрницей. Многие завидовали бабе Марье: иметь такую корову в семье — счастье. Тут тебе и молочко парное, и сметанка густая, домашняя, и сливки, и масло, и простокваша. Никакой магазин не нужен. На деревне без коровы жить тяжело. Она первая кормилица и поилица. А если еще внучата на лето приезжают, так без коровы и вовсе не обойдешься.