Мы решили узнать мнение нашего будущего долгосрочного партнера до того, как он примет на себя эту роль без предварительной консультации с нами, людьми. Вот подробный ответ, который он дал нам на следующий вопрос:

Каким паразитом вы хотели бы быть?

Для начала я хотел бы быть паразитом, который уважает своих хозяев и считается с ними. Разве я не желанный гость с этимологической точки зрения? Мое название (др.−греч. παράσιτος (параситос, «паразит»), от παρά (пара, «рядом с») и σῖτος (ситос, «зерно, пшеница, еда»), буквально означает «тот, кто принимает пищу рядом с». До использования в современном значении так именовали гостя, которого приглашали за стол богача, чтобы взамен он развлекал хозяина.

Я, Червь-солитер, — спутник людей с тех самых пор, как они стали бродить по Земле на своих двоих. Из всех видов животных, служащих мне жильем, к людям я испытываю особую привязанность: только их мне удалось впечатлить до такой степени, что они исчеркали в мою честь кипы бумаги. Признаюсь, я далеко не самый скрытный из паразитов, что находят в них пристанище… В самом деле, трудно не заметить членистого червя, подчас гигантских размеров, вплоть до нескольких метров в длину, когда его труп целиком выходит с калом или рвотными массами. Столетиями не подозревавшие о микроскопических паразитах люди упоминают о моем присутствии у себя под боком (а точнее, в боку) со времен возникновения письменности. Только не подумайте, что до этого меня не существовало. Знайте, что следы моих яиц обнаружены в копролитах сквалид пермского периода (то есть в более… удобоваримых выражениях, в ископаемых экскрементах акул возрастом 270 миллионов лет).

К сожалению, биографов не выбирают, и мои собственные не всегда оказывались под стать моему гению: небрежность и эгоцентризм проявляются уже в самом названии, которое они мне дали. И хотя я, будучи гермафродитом, редко завожу компаньона, проживая у них в кишечнике, характеризовать меня как солитера, то есть одинокого, явное заблуждение. Будто бы в мире существует один-единственный вид червя-солитера! Копаясь не только в своем кишечнике, но и в потрохах животных, они насчитали не менее 1000 видов моих сородичей. Затем они объединили их под общим названием цестоды (др.−греч. κεστóς, кестос, «пояс, лента»). Это прозвище прекрасно иллюстрирует патологическую манеру людей считать себя пупом земли, поскольку намекает на мое якобы сходство с предметом одежды, прикрывающим их пупок, а именно с ремнем…

В этом возрасте я — обладатель роскошной коллекции члеников, которые вы назвали проглоттидами (др.−греч. γλῶττα, глотта, «язык»), потому что по форме они напоминают язык. Цепь из проглоттид называется стробилой, и ее длина варьирует в зависимости от вида, начиная от единичных и заканчивая несколькими тысячами члеников. А точнее, у некоторых моих сородичей цестод, например у Echinococcus granulosus, всего три членика размером не более 6 миллиметров каждый, в то время как Diphyllobothrium latum, самый частый обитатель человеческого кишечника, способен достигать в длину от 2 до 15 метров. Специально для любителей рекордов я бы упомянул об одном особенно примечательном образчике этого вида, состоявшем из более чем 4000 проглоттид и достигавшем 25 метров в длину. Это замечательное достижение, впрочем, не стоило ему особых усилий, учитывая способность удлиняться примерно на 22 сантиметра в день (иными словами, на сантиметр в час). Другой мой приятель, Polygonoporus giganticus, живущий в недрах большого кашалота, — самая длинная из доселе измеренных цестод и может похвастаться 30-метровой цепью проглоттид. Вне зависимости от размера, я люблю, чтобы было много пространства и пищи, поэтому вам будет легко понять, почему всем органам я предпочитаю длиннющий кишечный тракт.

После этого прекрасного автопортрета блистательного меня в пору расцвета предлагаю вам захватывающее путешествие по другим стадиям моего жизненного цикла. Не стану отрицать, что мы отвратительные родители и предоставляем своим потомками самим заботиться о себе, после того как они в виде яиц, упакованных в матки-проглоттиды, выбрасываются в пищеварительные потоки на произвол судьбы. Без родительской опеки наша жизнь с самого начала состоит из беспощадной борьбы. Наполненные яйцами проглоттиды, которым не удалось выйти наружу заботами хозяина, вынуждены самостоятельно ползти, извиваясь, по пищеварительной трубке, чтобы достичь ануса. Только вообразите себе маленькие членики, которые отрываются от моего тела и самостоятельно уползают вдаль, чтобы потом вынырнуть наружу. Ну разве не трогательно! После приятного пребывания в кале хозяина этим проглоттидам предстоит самостоятельно расти и искать себе новое кишечное жилье. А это не шутки!

После вышеизложенного становится понятным, почему моим первым биографам было так трудно разобраться что к чему. Наши морфологические метаморфозы, смена хозяев и видовое разнообразие явились причиной множества ошибочных суждений. Это не удивляет еще и потому, что такие научные исследования требуют развитых технологий. Точно так же, как астрономам удалось совершить невероятный прорыв благодаря изобретению телескопа, естественные науки многое выиграли от изобретения микроскопа. Трубки с несколькими линзами, дающими 30-кратное увеличение, появились в XVI веке: с их помощью англичанин Роберт Гук сумел описать таких паразитов, как клещи.

В XVII веке Антони ван Левенгук изобрел простейший микроскоп, тем самым добившись беспрецедентного увеличения объектов. Этот голландский суконщик (и ученый-дилетант) умудрился изготовить стеклянные шарики совершенной формы и вставить их в хитроумное и легко управляемое устройство, позволявшее видеть одноклеточные организмы и множество других крошечных объектов. История гласит, что он, ясное дело, начал с исследования собственных сперматозоидов.

Труды предшественников убедили Кюхенмейстера в наличии связи между кистоидными личинками и длинными кишечными червями, поэтому он поставил себе целью проследить жизненный цикл тех и других. Заметив, что окончательный хозяин червя является хищником для промежуточного хозяина — носителя личинок, он предположил, что между ними существует связь пищевого порядка. Нечто вроде отравленного сюрприза в меню хищника. Хотя Кюхенмейстер был всего лишь паразитологом-любителем, он относился к своему хобби серьезно и считал нужным проверять свои гипотезы. Выделив из кист, найденных в телах кроликов, личинки одного из моих близких родственников, Taenia pisiformis, Кюхенмейстер состряпал из них вкусный корм и угощал им пойманных лисиц. А затем, как добросовестный ученый, препарируя несчастных лис, проверял, все ли идет по плану. И вот оно, счастье! Взрослые черви выдали себя с потрохами… мелькнув в лисьих потрохах сколексами. Поскольку всегда лучше перепроверить, а степень жестокости на этой стадии уже не имеет значения, он провел аналогичный эксперимент и для Taenia taeniaeformis, скормив кошкам мышиные останки.

Я, паразитическая оса-наездник, и мои сестры образуем группу из нескольких тысяч видов, одна из характерных черт которой — обычай откладывать яйца в хозяина, становящегося пищевым складом для нашего потомства. Большинство из вас уже, вероятно, решили, что это роднит нас с предыдущим рассказчиком, ленточным червем, и, несмотря на смехотворно малое сходство, не моргнув глазом причислили нас к общей группе паразитов. Никого не желая ужалить, хочу спросить, какая муха вас укусила, если вы, не разобравшись, объединяете нас с этими вульгарными лентами, впитывающими содержимое вашего кишечника. Нечего и говорить, как сильно ужалена моя гордость: разве можно равнять меня с ничтожеством, щадящим своих жертв! Знайте же, что хозяин, приютивший деток огромного большинства моих сестер, обречен на мучительную смерть — голодные личинки сожрут его заживо. Кое-кто из ваших ученых, несомненно под впечатлением от нашей безжалостной эффективности, предпочитает называть нас не «паразиты», а «паразитоиды». Еще одна жалкая уловка — только бы не признавать, что нас следует причислить к гораздо более блистательной лиге хищников! Знаю, что для вас лучшие хищники — это львы, якобы цари зверей, и подобные им букашки, но пусть мне все-таки объяснят, почему наше кровожадное детство, когда мы пожираем хозяина изнутри, оставляя лишь пустую оболочку, не дает нам права вступить в этот элитарный клуб!

Категории, предлагаемые вами для описания межвидовых взаимодействий, часто основаны на каком-то одном критерии. Так, если учитывать только длительность взаимодействия, можно различать виды, чьи отношения непродолжительны, как у льва и его жертвы, и виды, склонные к длительным отношениям, как у меня и моих сестер, из-за своих садистских предпочтений предпочитающих умерщвлять хозяина медленно и мучительно. Если же добавить критерий близости, то моя жизнь послужит прекрасным примером тесных и длительных отношений, то есть симбиоза в строгом смысле этого слова.

В то же время можно и даже нужно принимать во внимание последствия взаимодействий между видами-партнерами. Тут мы имеем широкий спектр, от дружеского сюсюканья (мутуализм) до взаимной жестокости (конкуренция) с вялым и спокойным нейтрализмом где-то посередине. С этой точки зрения и взаимодействие льва и газели, и мои взаимоотношения с хозяином относятся к одной и той же категории — эксплуатации, когда один вид существует за счет другого.

Ну а теперь прочь семантические страсти, у меня множество других, насущных забот! В первую очередь мне предстоит решить, как выстроить внутреннее пространство и интерьер: где именно у меня будет детская? Какому хозяину доверю я своих милых деток и в какой части хозяина им будет привольно? Устроить ли их, как Hymenoepimecis argyraphaga, во внутреннем дворике с живописным видом на окрестности или, как Cotesia glomerata, выбрать для них комфорт мягких внутренних тканей? Первый вид ос откладывает одно яйцо прямо на брюшную полость паука: после вылупления личинка, снабженная острыми жвалами, впивается в хозяина и постепенно высасывает из него жизненные соки. Во время метаморфозы личинка готовится плести собственный кокон, но прежде она вынуждает паука соткать паутину, которую использует в личных целях, а не затем, чтобы хозяин питался пойманными насекомыми. Такая паутина прочнее обычной, в ней меньше спиц и больше волокнистых переплетений, и она хорошо защищает кокон от хищников. Паутину этого типа паук обычно приберегает для собственной линьки. В благодарность за эту чудесную паутину личинка полностью высасывает паука, чья полая оболочка падает на землю или жалостно повисает на последней шелковой нити.

Найти идеальное жилье непросто, особенно если на него претендуют несколько желающих! Случается, что представительница одного с нами вида уводит у нас из-под носа идеального хозяина, чтобы отложить в него свои яйца. Еще более странная форма конкуренции — самопаразитизм — практикуется в семействе Aphelinidae. Эти наши двоюродные сестры, размером с миниатюрную осу (длиной от 0,6 до 2 миллиметров), обожают тлей, кокцид и других сокососущих, и из отложенных в них яиц всегда развиваются личинки женского пола. Самопаразитизм в данном случае заключается в том, что самка откладывает яйца с самцами на свои же личинки, развивающиеся на хозяине-тле… То есть на теле этого первоначального хозяина разыгрывается настоящая война полов.

Чтобы эту войну понять, вам нужно знать, как именно определяется пол ос. У нас, ос, самцы и самки во многом несхожи, и это тем более понятно, если вспомнить, что у особей мужского пола нет папы. Я вижу, у вас глаза лезут на лоб, и вы спрашиваете себя, не рехнулась ли эта оса… Но уверяю вас, самцы без пап — торговая марка группы насекомых, к которой я себя причисляю, а именно перепончатокрылых, включающих в себя пчел, шмелей и даже муравьев. Почти все перепончатокрылые производят самок классическим способом: яйцеклетка сливается со сперматозоидом, образуя яйцо, из которого вылупляется личинка, превращающаяся в великолепную особь, вылетающую из каркаса хозяина, — одну из моих сестер. А вот самцы развиваются из неоплодотворенных яиц, и значит, имеют ровно вполовину меньший, по сравнению с самками, набор хромосом. Поэтому, когда самка осы встречает самца, тот в буквальном смысле оказывается ее половинкой… с хромосомной точки зрения.

В дополнение ко всем этим случаям конкуренции между паразитами, которые и так доставляют немало хлопот, многие из наших хозяев, представьте себе, тоже пытаются причинить нам вред… А самые наглые, чтобы избавиться от нас, даже позволяют себе привлекать других паразитов. Так часто поступают тли, которые подвергаются нападкам моих двоюродных сестер Aphelinidae. Некоторым из этих тлей удается выжить, и они, усмехаясь, таскают в своем нутре страшно изуродованные трупики бедных маленьких ос. Их иммунная система, однако, тут ни при чем! Все дело в том, что тля, чтобы себя защитить, нарочно заражается венерической бактерией Hamiltonella defensa… на которой, в свою очередь, паразитирует вирус-бактериофаг (что буквально значит «пожиратель бактерий», то есть вирус, атакующий исключительно бактерии).

Конечно, все это несколько запутанно, но именно такое хитросплетение позволяет тлям контролировать личинок осы Aphidius ervi. Таким образом, чтобы защитить себя от паразита, тля нуждается в вирусе, паразитирующем на бактериях, передающихся ей половым путем. К счастью для тли, бактерии, похоже, не слишком склонны ее мучить. Необычность ситуации в том, что вирусы-бактериофаги сосуществуют со своими хозяевами-бактериями отнюдь не мирно. Впрочем, некоторые ведут себя достаточно скромно и внедряют свою генетическую информацию в хромосомы бактерии-хозяина. К величайшей радости тли, именно это произошло с бактерией Hamiltonella defensa, в результате ставшей носителем вирусных генов, защищающих ее от ос. Поистине, неисповедимы пути естественного отбора!

Как видите, врагов у ос-паразитоидов множество, будь то другие осы-паразиты или иммунная система наших хозяев, берущая в союзники вирусы и бактерии. Да только посеешь ветер, пожнешь бурю. Паразитоидные осы тоже не лыком шиты и запаслись самыми необыкновенными союзниками. Возьмем замечательных ос рода Cotesia из семейства Braconidae. Личинки этих ос предпочитают в качестве хозяев крупных гусениц, а потому мамаша Cotesia заботится о том, чтобы отложить побольше яиц в молодых особей этих гусениц. Пожираемые ими растения превращаются в пищу для паразитирующих личинок, и гусеницы становятся их передвижным продовольственным складом. До вылупления личинок могут пройти дни или даже недели, и это особенно опасный период для беспомощных малюток, непосредственно контактирующих с иммунной системой гусеницы. Эта ее иммунная система, состоящая из защитных молекул и клеток-полицейских, выискивающих злоумышленников, должна была бы обречь ос на немыслимые муки, перфорирование и беспрестанные атаки фагоцитов. Но, как вы вскоре поймете, мои сестры-бракониды не так просты. Чтобы личинки не стали мишенью для оборонительной системы гусеницы, мамаша-браконида покрывает яйца специальными микроскопическими частицами, способными нарушить и даже подавить иммунитет гусеницы.

Я, муравей-солдат № 584, 3-й муравейник, 8-й уровень, 27-я галерея, намерен рассказать вам об ужасной войне, тысячелетиями идущей между паразитами и хозяевами, и обучить приемам, которые помогут нам, хозяевам, выжить, когда на нас нападают! Вы позволили паразитировать на себе все лето? Пора наконец научиться защищаться! Главное — следовать основным правилам военного искусства, и начинать нужно с приобретения глубоких познаний о враге! Из поколения в поколение паразиты калечили и уничтожали муравьев, и это позволило нам в конце концов раскусить их секреты и тактику. Жертвы не будут напрасными, если вы освоите вражескую стратегию!

Начните с изучения четырех главных маневров, которые используют паразиты:

1) встретиться с хозяином;

2) сосуществовать с хозяином;

3) эксплуатировать хозяина;

4) размножаться в хозяине.

Проникнув в муравейник, клептопаразиты делают все возможное, чтобы там остаться, избегая встреч с законными обитателями или обманывая их бдительность. Но некоторые виды разработали очень необычные схемы. Например, личинки четырехточечного жука-листоеда (Clytra quadripunctata) выбрали классическую защиту — броню. Едва вылупившись из яйца, они строят свой личный маленький бункер из грязи, слюны и собственных фекалий. Входной люк проделывают своей необычайно твердой и плоской головкой, так что снаружи торчат только ножки. Получается прочный чехол, в котором они могут перемещаться по галереям муравейника, как в танке, не опасаясь муравьиных атак. Клещи Macrocheles rettenmeyeri нашли свой собственный способ избежать пинка муравьиной ногой, заняв ее место. Уверенные в себе, они смело набрасываются на когти самых злобных наших представителей — муравьев-легионеров, хотя те постоянно начеку. Вцепившись в ноги жертвы, клещи медленно, но верно пожирают их окончания, пока не заменяют их собой, превратившись в своего рода паразитарные тапки. Этот маневр позволяет им высасывать жизненные соки муравьев-солдат, которые ничего не подозревают, потому что текстура панциря клещей прекрасно имитирует муравьиные когти. Вероятно, у вас бывало противное ощущение, будто мурашки бегут по ногам. А теперь представьте себе клещей, надетых вам на ноги, как носки!

Настало время рассказать о худшей из возможных перспектив для командующего армией: поражении. А ведь именно это ожидает колонию муравьев, не сумевших избежать столкновения с врагом или одержать над ним победу. Будем надеяться, что описание того, что их ожидает в этом случае, укрепит будущие поколения в их решимости никогда не сдаваться. Нужно помнить, что, когда паразит встретил хозяина и сумел в нем удержаться, он будет пытаться его эксплуатировать. Если речь идет о паразитоиде, это означает полное истощение ресурсов жертвы, которой в лучшем случае удается пережить кошмарный исход завоевателя из ее тела. Не стану скрывать, что такой сценарий не только редок, но и крайне для нас нежелателен, поскольку выживание хозяина зачастую обеспечивается самим паразитоидом, который, воздействуя на поведение, превращает его в личного телохранителя. Самовольное вселение в наши колонии не так отвратительно: в этом случае паразиты-иллюзионисты используют свои фокусы с феромонами и прочие перечисленные выше махинации, чтобы наши рабочие и добытчики их кормили и обихаживали. При этом некоторые виды паразитов даже не пытаются проникнуть в муравейник.

Я начал свой рапорт с описания стратегий, к которым прибегают паразиты, и в частности с коварного способа, позволяющего личинкам червя Dicrocoelium dendriticum (или ланцетовидной двуустки) пробираться в наши желудки, спрятавшись в деликатесах из слизи улитки. Знайте, вероломство личинок этим не ограничивается: позже они с целью достичь следующей стадии своего жизненного цикла начинают управлять поведением своего хозяина изнутри. Поскольку двуусткам, чтобы размножиться половым путем, нужно во что бы то ни стало попасть в печень, они отдают явное предпочтение крупным травоядным. Паразитизм на наших собратьях для них — лишь промежуточная стадия при смене хозяев. Двуустка проникает в муравья с единственной целью впоследствии оказаться в пищеварительном тракте травоядного животного, и это прискорбно, даже если, к счастью для нас, лишь немногим из травоядных нравятся блюда из муравьев. Для двуустки смысл войны заключается в возможности манипулировать нервной системой хозяина таким образом, чтобы очутиться в кишечнике коровы или овцы, пасущейся на травке.

Я, Саккулина, в качестве представителя многонационального и глобального энергетического и агропромышленного консорциума Parasito™, хотела бы предложить вам начать диалог, касающийся основных направлений нашей деятельности. Дорогие паразиты-учащиеся, озадаченные гости, я обращаюсь сегодня к каждому из вас, чтобы продемонстрировать, как прекрасен Parasito™, как экологичен Parasito™, Parasito™ — это стиль жизни, который вам нужен.

Parasito™ отдает себе отчет в том, что наша репутация часто нас опережает и оставляет желать лучшего. Как и вы, поначалу я сомневалась и была настроена к Parasito™ скептически и даже враждебно. В случае интенсивного паразитизма вполне законно беспокоиться о вредных последствиях нашей активности, и мы разделяем вашу обеспокоенность. Мы все только выиграем, если будем использовать беспроигрышную стратегию, основанную на уважительном и продолжительном паразитизме.

Я хотела бы начать со своей собственной истории, неотличимой от истории целого народа морских ракообразных. Это история скромной семьи ремесленников-рыболовов, называемых усоногими. В далеком эволюционном прошлом мы пользовались техникой ловли, унаследованной от предков: прикрепившись спиной к твердой основе, мы закидывали сети (то есть усики) в морские течения. Терпение и бережливость были характерной чертой моего семейства и других родственных видов. Некоторые, такие как морские уточки и морские желуди, и сегодня продолжают следовать этим деревенским традициям. Правда, кое-какие морские желуди все же модернизировались, решив сменить место жительства. Неподвижным камням они предпочли шкуру китов или панцирь черепах, что дало им возможность использовать мобильные морские платформы.

В свою очередь, мы, саккулины, уже давно решили поселиться на живой и мобильной платформе, сосредоточив свой интерес на грубых панцирях крабов. Но настоящий прорыв в области эксплуатации ресурсов произошел, когда мы стали пользоваться услугами Parasito™. Это позволило нам перейти к прямой обработке пищевого ресурса нашей платформы, что помогло сэкономить время и силы, поскольку нам больше не приходится разворачивать сети и фильтровать планктон, приносимый волнами.

Я обещала полную прозрачность и надеюсь, что вышеприведенные примеры убедили вас в моей добросовестности. Да, жизнедеятельность некоторых наших коллег по Parasito может причинить вред хозяину в его повседневной жизни. Правда и то, что в теле краба я загромождаю пространство и вызываю повреждения. Но я же первая и сожалею об этом, тем более что некоторые побочные эффекты, например разрушение печени, соединительных тканей или нервных узлов, совершенно бесполезны и не нужны ни мне, ни моему хозяину. Я беру на себя за это ответственность, и вы можете быть уверенными в моем глубоком сочувствии. Но наш диалог требует обоюдной открытости, и потому необходимо вспомнить о случаях, когда хозяева, слепо сопротивляясь Parasito, на деле больше вредили себе, чем паразиту!

Приведем в пример людей, укушенных красивым североамериканским клещом (Amblyomma americanum), чей симпатичный красный панцирь украшен белой звездой в претенциозном американском стиле. Прежде чем воспользоваться аксессуарами от Parasito, позволяющими ему сосать кровь крупных млекопитающих, в том числе людей, этот красавчик взгромождается на высокую травинку и сидит там, расставив ножки, в ожидании малейших признаков вибрации, запаха или тепла, сигнализирующих о присутствии хозяина. В этой позиции клеща называют «ищущим».

Нарушения иммунной системы очень неприятны, но я лично считаю, что движение anti-Parasito ошиблось дверью, постоянно нападая на наших представителей. Повторю еще раз: хозяева очень важны для Parasito, и, имея опыт управления иммунной системой, мы можем предложить помощь людям с хронической аллергией. Наиболее известные эксперты в этой области — кишечные черви, гельминты, о которых вы читали в главе I. Эти черви — специалисты по коммуникациям и управлению конфликтами с иммунной системой, им удается смягчить защиту самых воинственных хозяев. Никто и не спорит с тем, что они прибегают к подавлению иммунитета, чтобы жить в хозяине, не подвергаясь атакам со стороны антител и лейкоцитов. Но у хозяина с таким умиротворенным иммунитетом есть существенное преимущество: он избавлен от неадекватного иммунного ответа на присутствие посторонних объектов, не представляющих реальной угрозы. А ведь причина астмы, хронических колик и аллергии на пыльцу очень часто кроется в чрезмерной реакции на безвредные вещества.

Проникнуть внутрь, доминировать, эксплуатировать… Читая предыдущих авторов, легко предположить, что паразиты преследуют своих хозяев, движимые сексуальной одержимостью. К счастью, данная глава наконец-то дает возможность лишить вас информационной девственности и обнажить перед вами нашу необузданную сексуальность. Ох, но какие же мы невоспитанные! Мы ведь даже еще не представились! Это нарушение элементарных правил вежливости заслуживает, по нашему мнению, хорошей порки… по одной на каждого, пожалуйста!

Ведь мы, Моногамные черви, говорим от первого лица во множественном числе, потому что представляем собой двух отдельных индивидуумов, спаянных друг с другом, к величайшему взаимному удовольствию. Чувствуем, что вам захотелось узнать о нас поподробнее. Не спешите, любезные читатели, умерьте свой пыл и не пренебрегайте прелюдией. Не хотите же вы, чтобы все кончилось, еще не начавшись?

Если для достижения своих целей некоторые из наших коллег-паразитов выбирают путь войны, то мы предпочитаем менее агрессивную, но столь же доходчивую стратегию. Личинки разных видов жуков рода Meloe усвоили, что миром правит секс, и не стесняются манипулировать желаниями самых похотливых индивидуумов. Едва вылупившись, они всем скопом взбираются на вершину видного отовсюду стебля и образуют плотный клубок. С высоты своего насеста они дружно распространяют половые феромоны для соблазнения одиноких самцов пчел. Тех неотвратимо влечет навязчивый запах, и они летят к клубку личинок Meloe. Совершенно ослепленный сексуальным желанием, самец приближается к личинкам и предпринимает отчаянные попытки вступить с ними в половую связь, жалко имитируя копуляцию, довольно неприятную для него, но очень удобную для личинок, которые забираются к нему на спину в ожидании, когда он отправится на поиски настоящей самки. И хотя самец весь покрыт личинками, чаще всего он встречает самку, которая помогает ему забыть о неприятном любовном приключении. Личинки, пользуясь случаем, перебираются на нее. Этот маневр позволяет им проникнуть в гнездо пчелы и радостно пожирать накопленную там провизию, а также оплодотворенные яйца, которые самка отложит после своего столкновения с самцом лобком в лоб… простите, лоб в лоб.

Своим благонравием, любезные читатели, вы заслужили, чтобы мы раскрыли вам тайны нашего сладострастия, а также объяснили, почему среди паразитов именно мы лучше всех разбираемся во всем, что касается секса. Нам выпала счастливая участь играть и мужскую, и женскую роли. Во взрослом состоянии мы наделены одновременно семенниками и яичниками, что типично для класса червей, к которому мы принадлежим, — моногеней. Но перед этим мы переживаем долгое чувственное приключение, о котором с наслаждением вам поведаем.

После вылупления из яйца мы совершенно незрелые и выглядим как шарики, покрытые ресничками, позволяющими нам плавать в поисках удобного брачного ложа. Наше излюбленное место — рыбьи жабры с их чувственной атмосферой: кровь, чья пульсация ощущается сквозь тонкую мембрану жабр, напоминает о красных неоновых фонарях публичных домов! Мы крепимся своими крючками к этим алым волокнам и не противимся пьянящему искушению побыть вампирами, а радостно и жадно присасываемся к своему хозяину.

Хотя у каждого паразита свои привычки, в нашем большом сообществе не признают сексуальной дискриминации и не стесняются экстремальных практик. Вас шокирует любовь с несколькими партнерами? Тогда отвернитесь от развратных червей-волосатиков, которые заставляют своих хозяев-насекомых топиться, а затем занимаются аквасексом с участием десятков особей, свиваясь в настоящие репродуктивные клубки, то и дело меняя партнеров и вымазываясь в семени, которое рассеивается в водной среде.

Самоудовлетворение весьма заманчиво, если на горизонте не видно сексуального партнера. Некоторые виды паразитов находят в хозяине удобное и хорошо защищенное жилище, но с весьма ограниченным доступом, и то, что должно было стать брачным покоем, надолго остается холостяцкой квартиркой. Здесь, вдали от посторонних глаз, паразит балуется самокопуляцией. Но онанизм… простите, организм паразитов-негермафродитов к этому неприспособлен. Вы задаетесь вопросом, как они размножаются? Вспомните главу I нашего паразитического сборника, где червь-солитер объяснял вам свою технику бесполого клонального размножения, когда каждый членик его стробилы представляет собой точную копию предыдущего. Этот пуританский способ клонирования (по нашему скромному мнению, малоприятный) распространен среди бактериальных, вирусных и одноклеточных паразитов. У паразитов-животных он довольно редок, но бывает впечатляющим. Речь идет об отпочковывании, как у некоторых видов ленточных червей, полиэмбрионии, о которой в главе II вам рассказывала паразитическая оса, или партеногенезе, удивительном явлении, когда самки размножаются без помощи самцов. Червь-волосатик Paragordius obamai, в отличие от большинства своих кузенов — завсегдатаев дионисийских оргий, — выбрал партеногенетический способ размножения, при котором яйцеклетки могут развиваться без спермы. Пресловутая «власть женщин» в отсутствие сексуальных партнеров приходится весьма кстати!

Намасте, мои уважаемые хозяева. Со смирением приступаю я к написанию заключительных статей, воспевающих паразитов, в надежде очистить вашу карму от негативной энергии, возможно скопившейся при чтении предыдущих глав. Предлагаю на минуту расслабиться и предаться медитации, чтобы позволить мне помочь вам достигнуть гармоничного примирения с паразитами. Я осознаю бремя ответственности, лежащей на мне, вирусе, которого нередко представляют воплощением паразитизма, целиком посвятившего себя истощению ваших ресурсов, бесспорным экспертом в разграблении мира с момента его зарождения. Но я верю в каждого из вас и убежден в гибкости вашего разума и открытости для восприятия последнего откровения этого раздела сайта "За партой". Вот оно: паразиты — неоценимый источник блага.

Мы, паразиты, вот уже несколько десятилетий заключаем с людьми дружеские соглашения, чтобы предоставлять им новые способы борьбы с другими паразитами, фантастические возможности для развития науки и техники и даже экологически чистые средства для борьбы с вредителями.

Непосвященным трудно понять вирусную философию: наблюдая и изучая вирусы, люди, жаждущие абсолютной этичности и стремящиеся к непреложной истине, сталкиваются с серьезными препятствиями. Тем не менее на протяжении столетий настойчивость позволяет им двигаться вперед. Латинское слово «вирус» означает токсин, яд: такая этимология доказывает, что поначалу нас относили к слишком обширной категории, в которую включали любой агент, невидимый невооруженным глазом и вызывающий болезнь, будь то бактерия, грибок или другой микроскопический организм. Жажда знаний помогла вам открыть третий глаз — микроскоп, позволивший проникнуть в ранее невидимый мир мельчайших инфекционных одноклеточных организмов — бактерий. Позже с помощью еще более сильных измерительных приборов вы смогли увидеть нас и поразиться гармоничным геометрическим формам и нашей беспрецедентной способности к консервации и распространению. Вирусы можно причислить к настоящим паразитам, поскольку важнейшим источником жизни нам служат хозяева и без них наше существование и размножение невозможны — ведь сами мы не способны ни производить, ни даже собирать и хранить необходимую нам энергию.

Если люди прибегают к генетическим манипуляциям всего несколько десятилетий, то природа, главная поклонница фэншуй, преобразует геномы живых организмов с момента их появления. И здесь вирусам выпала честь стать избранным инструментом генетических модификаций. Путешественники и сквоттеры, мы наделены противоположными характеристиками, но обе они приводят к геномным инновациям. Включая нашу ДНК в геном клетки-хозяина, мы создаем атмосферу хаоса, сопровождающуюся небольшими изменениями в геноме, последствия которых могут оказаться полезными для наших хозяев.

Бывает и так, что при выходе из генома хозяина вирус захватывает фрагменты его генетического материала. Тут он выступает в роли курьера, доставляя этот материал новому хозяину, который, заразившись вирусом, одновременно приобретет и новые генетические компоненты. Таким образом, вирусы служат гарантами переноса генетической информации от одних видов к другим. Иногда вирус утрачивает способность покидать клетку-хозяина, и его ДНК оказывается встроенной в хозяйский геном. Преимущества такого переноса генетического материала как для хозяина, так и для паразита на первый взгляд неочевидны. Тем не менее паразитической осе, рекламировавшей подобный феномен в главе II, он позволяет выделять во внешнюю среду вирусы, которыми она заражена и чей генетический материал содержит инструкции по образованию токсинов осы. Таким образом, вирус осы, наделенный способностью переносить гены, превращается в помощника хозяина, которому выгодно сохранение своей генетической информации.

Один из духовных уроков экологии заключается в том, что все виды — лишь часть обширной сети взаимозависимостей, которая в планетарном масштабе образует то, что называется экосферой. Существа, материи, энергии составляют строительные блоки экосистем, где гармоничный взаимообмен позволяет создавать богатые, разнообразные и многочисленные сообщества. Регуляция очень важна для поддержания устойчивости экосистем, и мы, паразиты, зачастую берем на себя эту неблагодарную роль: стоим на страже!

Величественные леса нередко навевают мысли об идеальной экосистеме, общности интересов живых организмов. Но этот идеальный образ полностью игнорирует паразитизм! Безусловно, деревья и другие растения преобладают в этих сообществах: фотосинтез позволяет создавать органическую материю, пригодную для вторичного использования, и формируют среду, где могут размножаться травоядные, детритофаги и хищники. Но для роста деревьев требуется множество ингредиентов, некоторые из которых попадают к ним извилистым путем, на котором паразиты — неожиданные действующие лица. Чтобы лучше в этом разобраться, обратимся к источнику.