Должна сказать сразу: я чуть не треснула от гордости, когда узнала, какая честь мне оказана. Мне, старой глиняной кружке с отбитой ручкой, поручено рассказать о рождении великого Ньютона! С другой стороны, кто сделает это лучше меня? Ведь я уже целую вечность живу в Манор-хаузе — доме, где родился Ньютон. Его дед, йомен Роберт Ньютон, купил этот дом вместе со мной. Я, старая кружка, сильно привязалась к Манор-хаузу и его обитателям.

Уж вы мне поверьте на слово: нет на свете мальчишки, который не носил бы в кармане перочинный ножик. И это не удивительно. Ведь без нас, перочинных ножиков, — как без рук. Мы на все годимся. Когда-то, давным-давно, нас придумали специально для того, чтобы затачивать нами гусиные перья, и назвали перо-чин-ными. Но с тех пор мы очень многому научились. Конечно, все зависит от того, в чьих руках ты находишься. С удовольствием вспоминаю те годы, когда моим хозяином был мальчик по имени Исаак Ньютон. Но расскажу обо всем по порядку.

Трудно встретить на Земле грамотного человека, который не знал бы мою потрясающую историю. Она приводится в десятках тысяч толстых и тонких книжек. Ее рассказывают учителя на уроках во всех школах мира. О ней помнят ученые всех национальностей, когда совершают свои открытия. Моя история так и называется: «Легенда о яблоке». Это обо мне, обо мне! Сейчас я расскажу вам, как было дело.

Считается, что я первый отражательный телескоп. Но я просто обязан вам сказать, что я не первый, а второй. Мой старший брат был совсем крохотным — шесть дюймов в длину. Но он получился не совсем удачным. Поэтому о нем почти никто не знает.

Я, как и мой старший брат, родился в лаборатории Тринити-колледжа знаменитого Кембриджского университета. Наш с братом создатель, магистр искусств и член колледжа Исаак Ньютон, был необыкновенным человеком. Про себя я почтительно называл его мастером.

Я, право, смущена! Боюсь, моя история вас несколько озадачит. Сначала я даже хотела отказаться от роли рассказчика. На это были целых две причины. Во-первых, я нахожусь на государственной службе и не привыкла болтать о том, что вижу и слышу. Во-вторых, я мало что могу рассказать о господине Ньютоне.

Не буду зря хвастаться, скажу сразу: я ничем не примечательная монета. Не крона, но и не мелочь какая-нибудь, вроде пенса. Таких, как я — тысячи. И мы все были отчеканены в лондонском Тауэре. Почему в Тауэре? Да потому что там находился государственный Монетный двор — Минт.

Жила-была в лесу нимфа по имени Эхо. Она была очень болтлива. Богам это не нравилось, и в наказание они лишили ее речи. Но не совсем, а так, чтобы нимфа могла повторять только окончания чужих, подслушанных слов. 

Что и говорить, этот Фонарь был первым парнем на перекрестке. К нему тянулись провода, тоненькие акации весело купались в его свете, прохожие почтительно сторонились, проходя мимо него. А Фонарь ничего этого не замечал. Он смотрел вверх, перемигиваясь со звездами, которые по вечерам заглядывали к нему на огонек.

Как только в небе загремело и засверкало, дождевые капельки в панике ринулись на землю. Они были так перепуганы, что, даже приземлившись, продолжали бежать по канавам и сточным желобам, выискивая самые спокойные, укромные местечки. Трудно было поверить, что эти грязные дождевые капельки еще недавно витали в облаках и даже закрывали собой солнце.

Много лет провели вместе Смычок и Скрипка, и все любовались ими.
— Чудесная пара! — гудел Контрабас.
— И живут-то как! — добавлял Рояль. Дружно, сыгранно.
Все было хорошо, но вдруг...
Старый Смычок решил, что Скрипка ему не пара. "У нее слишком узкая талия", — подумал он и отправился искать себе другую подругу.

Носок оказался нелегким участком работы, и все нитки были натянуты до предела. С одной стороны на них ботинок жмет, с другой — нога нажимает. Попробуйте поработать в таких условиях, попробуйте не допустить прорыва! Но нитки тесно сплелись между собой, крепко держались друг за дружку.
И вдруг — Дырка.

Слышите? Вы слышите, о чем шепчутся травы? Они вспоминают о Маленьком Угольке, который принес им счастье.
Когда-то здесь была грязная свалка. Только Объедки да Огрызки были счастливы в ней. Трава и цветы никли и гибли от смрада. Казалось, некому о них подумать, некому их спасти. И вот тогда-то и пришел на свалку маленький рыжий Уголек.

Великие открытия совершаются чисто случайно.Абсолютно случайно встретились в лесу Ёж и Лев.
- Приготовься, Еж,- говорит Лев,- сейчас я тебя ударю.
Приготовился Еж: свернулся клубком, не поймешь, где у него душа, а где пятки.
Лев размахнулся и - хлоп! В чем дело? По всем расчетам Ежу бы на три метра отлететь, а он отлетел только на полтора. А на остальные полтора отлетел Лев. Да и этих метров показалось ему мало: поджал хвост - и ходу!

Травинка выткнулась из земли и увидела над собой звезды. Их много, они со всех сторон, они обступают Травинку, и ей приятно, что звезды ее заметили.
Травинка тянется к звездам. Она даже немножко приближается к ним, но впереди остается еще довольно приличное расстояние.

Жили-были элементарные частицы те самые, из которых состоит все вещество. Пока элементарных частиц было мало – все они были элементарными. Но вот число элементарных частиц выросло до такого размера, что возникли сомнения в их истинной элементарности и тогда придумали КВАРКИ. Придумали вроде бы неплохо – можно объяснить строение барионов, мезонов и еще некоторых частиц, но вот беда в природе их в свободном виде не видать, да и лептоны взбунтовались, не хотят подчиняться, как их не уговаривай. Сварливые такие попались, пришлось для них специально ввести слабые взаимодействия, а им все равно мало.

Жила-была Вселенная, та самая, которая повсюду. И жила она как-то обычно: куда-то двигались галактики, в галактиках вращались звезды, излучая свет и тепло и создавая условия для жизни на некоторых своих планетах. Т.е. было все как всегда. Но вот настало время, когда на одной из планет одной из звезд (под названием солнце) галактики «млечный путь» появился человек. Ну, появился человек, но он через некоторое время пожелал стать разумным. Стремление в общем похвальное, человек стал изучать окружающий его мир и старался использовать полученные знания. Все как-то улеглось и снова пошло своим чередом, а человек постепенно развивался.

Стул забрался на стол с ногами и рассеянно наблюдал, как Щетка растирала мастику, стараясь довести пол до блеска. Потом ему захотелось поговорить:
— Трудная работа? — участливо спросил он и сам себе ответил: — Черная работа — она всегда трудная, Образование-то у вас, небось, никудышнее?
— Среднее техническое, — скромно ответила Щетка.
— Среднее образование? — изумился Стул. — И вы не могли найти более подходящую работу? Что-нибудь такое, умственное?..