Макар Балдастов, Вспыльчивый человек, Гайка №9, Дяденька, Человек без селезенки… Что это? Имя? Фамилия? А может, прозвище? Любовь к игре со словами привела этого человека к созданию большой художественной литературы.

Писательский талант Чехова начал проявляться еще в гимназические годы.

Став сам студентом медицинского факультета Московского университета, Чехов стал публиковать свои небольшие рассказы в юмористических журналах.

Как писатель Чехов был очень строг к себе. Исключал, отбрасывая все, что, по его мнению, было лишним, нарочитым, бьющим на эффект. Предельно сокращая экспозицию, он часто начинает повествование с эпизода, который сразу вводит читателя в суть произведения, когда в особых, критических обстоятельствах обнаруживается динамика характеров героев.

О том, как совершенствовалось писательское мастерство Чехова, можно судить по тем поправкам, которые позже вносил в свои юношеские рассказы.

Вместо фразы: «Гимназисты проснулись и уставили свои сонные глаза на старшего братца» осталось только два слова: «Гимназисты проснулись» («Радость»).

Если в начале литературной деятельности «рамки от сих до сих» вынуждали Чехова поневоле писать коротко, то с годами писатель начал сознательно избегать всего второстепенного, находить единственно точные слова.

Смысловые и эмоциональные эффекты, передающие это видение, рождаются в каждой микроструктуре, «клетке» художественного произведения, на каждом его уровне. Их создают и слово, и сюжет, и персонаж.

Остановлюсь на одном из таких компонентов – слове. Перечитывая и пересматривая чеховские рассказы, я пришла к выводу, что эволюция его прозы прошла несколько этапов.

Мне удается выделить следующие лексические пласты:

лексика московских студентов и мелкой чиновничьей братии, вульгаризмы

«Эх, жалко, зеркала нет, поглядел бы на свою мордолизацию! Чувствую, батенька, что идиотом становлюсь» («Счастливчик»)

«– Ну-с, а теперь и храповицкого задать можно» («Общий знакомый»);

общественно-публицистическая, философская лексика

«Истина не нужна была ему, и он не искал ее, его совесть, околдованная пороком и ложью, спала или молчала; он, как чужой или нанятый с другой планеты, не участвовал в общей жизни людей, был равнодушен к их страданиям, идеям, религиям, знаниям, исканиям, борьбе...» («Дуэль»);

научная (медицинская, юридическая) лексика

«Десну подрезать только... тракцию сделать по вертикальной оси...» («Хирургия»);

церковно-богословская лексика

«Монахи, которые не понимающие, рассуждают, что для написания акафистов нужно знать житие святого…» («Святой ночью»);

просторечная лексика с использованием русского фольклора

«Поспешаю я что есть мочи, гляжу, а по дорожке… - белый вол идёт. Идёт он, хвостом машет и му-у-у! Только, это самое, братцы, догоняю его, глядь! – а уж это не вол, а Жменя. Свят, свят, свят! Гром гремит, молонья небо полосует, вербы к самой воде гнутся, - вдруг, братцы, накажи меня бог, бежит поперёк дорожки заяц… и говорит по-человечьи: «Здорово, мужики!»» («Счастье»);

лексика канцелярской, официально-деловой речи, профессионально-техническая лексика

«Сначала заговорили о пользе образования вообще, потом же незаметно перешли к образовательному цензу служащей братии» («Восклицательный знак»).

Анализируя специфику рассказов Чехова, я составила диаграмму, которая позволяет представлять, как изменение тематики рассказов приводило к использованию новых лексических пластов: от юмористической к общественно-публицистической лексике.

Условно я разделила на 3 этапа творчество Чехова.

Анализируя специфику рассказов Чехова, я составила диаграмму, которая позволяет представлять, как изменение тематики рассказов приводило к использованию новых лексических пластов: от юмористической к общественно-публицистической лексике.

Условно я разделила на 3 этапа творчество Чехова.

Представлен отрывок. Реферат в полном объеме представлен здесь.